В настоящее время наряду с общим возрождением церковной жизни в обществе отмечается рост интереса к проблемам, связанным с литургикой, церковным Уставом, его становлением и развитием. Нет нужды объяснять, что без знания истории богослужебного Устава на сегодняшний день, когда значительная часть нашего былого духовного наследия оказалась весьма прочно забытой, многое в богослужебных чинах Церкви вос-принимается формально, поскольку за внешней формой часто отсутствует понимание того внутреннего смысла, которым изначально проникнуты все церковные обряды.

Это печальное обстоятельство, по-видимому, сохраняется и для одних из наиболее часто встречающихся в течение богослужебного года литургических элементов, каковыми являются начальные песнопения Литургии, или Обедницы, а именно: псалмы 102-й ("Благослови душе моя Господа"), 145-й ("Хвали душе моя Господа"), "Блаженны" ("Во Царствии Си, егда приидеши, помяни нас Господи") [1] и тропари на "Блаженнах", - традиционно имеющие неверное толкование, с точки зрения способа их исполнения на богослужении.

Проблема заключается в том, что сегодняшняя богослужебная практика, по всей видимости, существенным образом расходится в данном вопросе, во-первых, с древней практикой (если судить по рукописным источникам XIV-XV вв., содержащим уставные указания на сей счет), во-вторых, очевидно, противоречит стилистике исполнения вообще песнопений подобного рода, что будет видно из дальнейшего изложения.

В современной старообрядческой богослужебной практике выше-указанные песнопения либо просто читаются псаломщиком (как это имеет место, например, в беспоповских общинах, некоторых южно-русских поповских приходах), либо поются на напевы "самогласных" стихер или подобнов (такая практика встречается в тех поповских приходах, которые опираются на богослужебную традицию, существующую в Покровском соборе на Рогожском кладбище в Москве).

Мы не будем обсуждать здесь проблему чтения 102-го, 145-го псалмов и стихов "Блаженн" на Литургии, т.к. эта практика, очевидно, изначально продиктована стремлением к сокращению богослужебного чина и, если и может быть отчасти оправдана, то лишь, вероятно, для случаев будничных богослужений (когда не празднуется память полиелеосного святого или святого "с выходом") [2].

Что касается певческого исполнения на Литургии упомянутых двух псалмов, а также стихов "Блаженн" и тропарей на "Блаженнах", согласно образцу рогожской традиции, то данный способ встречает ряд существенных возражений.

Прежде всего, в 3-х рукописных Часословах (XIV и XV вв.) нам уда-лось обнаружить припевы (!) к 102-му и 145-му псалмам в чине Обедницы (для 102-го псалма припев: "Благословен еси Господи" [3]; для 145-го: "Славлю Отца и Сына и Святаго Духа [силу]")[4]; в тех же Часословах и в ряде других имеется припев к стихам "Блаженн" ("Помяни ны [мя] Госпо-ди егда при[и]деши во Царствие Си") [5]. Из этого можно заключить, что в XIV-XV веках, видимо, еще существовала (хотя и не повсеместно, судя по малому числу памятников с подобными уставными указаниями) практика т.н. стихословия указанных песнопений, т.е. пения (или роспевного чтения) стихов псалмов с припевами. Что касается тропарей на "Блаженнах", то в древних Часословах, вышеупомянутых и им подобных, нередко встречается надписание первого тропаря на будничных "Блаженнах": ирмос (!), - что однозначно указывает на образец и способ исполнения вообще тропарей на "Блаженнах".

Сказанное выше о псалмах Обедницы (как именуются 102-й и 145-й псалмы в старопечатных Часословах) хорошо согласуется с чином пения праздничных и вседневных литургийных антифонов. Поскольку последние по уставу всегда положено исполнять с припевами к каждому стиху [6], по аналогии, естественно напрашивается вывод о необходимости припевов также и для псалмов 102-го и 145-го, играющих роль соответственно I-го и II-го антифонов Литургии для большей части дней богослужебного года.

Далее, именно стихословие в качестве способа певческого исполнения для 102-го, 145-го псалмов и "Блаженн" представляется наиболее естественным, т.к. оно присуще вообще песнопениям псалмического характера, в чем нетрудно убедиться, проанализировав зафиксированные в крюковых Обиходах напевы Предначинательного 103-го псалма, "воззвашных" и "хвалитных" псалмов, кафизм, I-й и VIII-й Пророческих Песней, праздничных литургийных антифонов и т.д. Схематично псалмический тип представляется состоящим из 2-х частей: речитативной (которой исполняются стихи псалма), и более мелизматической (которой поются концы стихов и припевы к ним), несущей уже, как правило, рисунок определенного гласа. Некоторые примеры, приводимые в Приложении А, иллюстрируют сказанное.

Наконец, из истории церковного пения Греческой Церкви, начиная от средневековой Византии и до настоящего времени, хорошо известно деление песнопений на своего рода типы, отличающиеся друг от друга как по технической сложности исполнения и различной степени развития мелизматики, так и по месту их употребления в богослужении. Данное обстоятельство, например, совершенно однозначно исключает пение тропарей канонов (и, стало быть, тропарей на "Блаженнах"), а также псалмов, на напевы "самогласных" стихер. Эти группы песнопений исторически и стилистически принадлежат к разным мелодическим классам (псалмодии и гимнографии тропарей канонов и стихер).

С учетом всего вышесказанного можно сделать весьма обоснованное предположение о том, что первоначальным и наиболее естественным способом певческого исполнения 102-го, 145-го псалмов и "Блаженн" в Русской Церкви было стихословие (т.е. речитативное пение стихов с припевами), просуществовавшее по крайней мере до начала XV в. В то же время тропари на "Блаженнах", очевидно, исполнялись по образцу соответствующих ирмосов. Таким образом, отчетливо просматривалась преемст-венная связь с древней Византией в вопросе мелодической иерархии пес-нопений.

* * *

В результате певческой реформы, произошедшей на Руси во второй половине XV в. и приведшей к значительному усложнению напевов в стилистике знаменного роспева [7], очевидно, стало затруднительным роспевать тропари на "Блаженнах" по образцу ирмосов. Вероятно, с этого времени происходит переход от пения их на Литургии к чтению [8]. Наряду с этим, учитывая значительный объем таких песнопений, как 102-й и 145-й псалмы, и, соответственно, естественное удлинение службы при надлежащем способе их исполнения (с припевами к стихам), нетрудно догадаться, что исчезновение чина стихословия их, скорее всего, произошло в результате стремления к сокращению богослужения, следы чего, к сожалению, приходится наблюдать в современной старообрядческой практике при изучении и других моментов богослужения, дошедших до настоящего времени в искаженном виде (например, замена Пророческих Песней краткими припевами на канонах утрени в невеликопостный период [9] и т.д.).

Пение тропарей и псалмов Литургии на напевы "самогласных" стихер представляет собой позднее явление в старообрядчестве, появившееся в Рогожской общине, по словам известного исследователя ее певческой традиции Н.Г.Денисова, в начале XX в., и, по-видимому, оно не имеет под собой авторитетного исторического основания. Это необходимо помнить при попытках возрождения церковной старины в современном богослужении.

* * *

Подъитоживая сказанное, думается, не только целесообразно, но и весьма желательно вернуть в современную богослужебную практику ис-полнение наиболее часто употребляемых в течение года литургийных антифонов в том виде, какой они, очевидно, имели на Руси, по крайней мере, до начала XV в. Что касается практической реализации данного вопроса, она не представляется неразрешимой задачей. Так, имея напевы "воззвашных" и "хвалитных" псалмов, концов тропарей, аллилуия, "Бог Господь", праздничных антифонов и кафизм, во множестве встречающихся в различных рукописных и печатных крюковых сборниках, вполне можно по аналогии распеть на все 8 гласов и 102-й, и 145-й псалмы, и "Блаженны" (см. Приложения Б-Г). Постепенно можно будет также расписать в крюковой нотации и тропари канонов на "Блаженнах" по образцу соответствующих ирмосов. А до тех пор вполне возможно сочетать чтение тропарей с пением их концов [10] на мотивы, изложенные, например, в крюковых Ирмолоях (см. Приложение Д). Задача возвращения из небытия нашего утраченного духовного богатства, о котором здесь идет речь, и интересна, и необходима, ибо преследует еще одну чрезвычайно важную цель - активного участия в богослужении по возможности все большего числа молящихся, что вполне соответствует мысли свв. отцов Церкви [11] и никоим образом не противоречит церковным канонам[12].

В заключение хотелось бы отметить чрезвычайную скудость сохранившихся рукописных памятников, содержащих уставные указания по поводу данного вопроса и ему подобных. В связи с этим, автор был бы весьма признателен всем исследователям русской богослужебной старины, которым посчастливилось бы обнаружить какие-либо дополнительные материалы по затронутой теме.

Ссылки:

[1] В данной работе мы ограничиваемся рассмотрением особенностей богослужения по старому, дониконовскому чину, поэтому тексты приводятся в дониконовской редакции.

[2] Поскольку богослужение Обедницы беспоповским чином не является Литургией и, соответственно, предполагает меньшую торжественность, то в данном случае, может быть, также уместно именно чтение, а не пение.

[3]Часослов с шестодневом (XV в.). РГАДА. Ркп. отд-е б-ки Синод. Тип. Ф. 381. № 48. Л. 24 об.
Часослов с дополнениями (XV в.). РГАДА. Ркп. отд-е б-ки МГА МИД. Ф. 188. № 828. Л. 27 об.

[4] Часослов со службами на Господские праздники (XIV в.). РГАДА. Ф. 381. № 46. Л. 34 об.
Часослов с шестодневом (XV в.). РГАДА. Ф. 381. № 48. Л. 24 об., 25.

[5] Часослов с Синаксарем на весь год (XIV в.). РГАДА. Ф. 381. № 45. Л. 96.
Часослов (XIV в.). РГАДА. Ф. 381. № 46. Л. 35.
Часослов (XV в.). РГАДА. Ф. 381. № 48. Л. 25 об.

[6] Для I-го антифона: "Молитвами Богородицы Спасе спаси нас"; для II-го праздничного: например, "Спаси нас Сыне Божий, преобразивыися на горе (или - молитвами Богородицы - и т.д.), по-ющих Ти. Аллилуия, аллилуия, аллилуия"; для II-го вседневного антифона: "Молитвами всех святых Твоих Спасе спаси нас".

[7] Лозовая И.Е. Проблемы певческого исполнения канона в эпоху домонгольской Руси // Музыкальная культура православного мира: традиции, теория, практика: Материалы научных конференций / РАМ им. Гнесиных. М., 1994. С. 79.

[8] Весьма возможно, что существовала еще практика пения концов тропарей на "Блаженнах", т.к. о подоб-ном способе исполнения тропарей канонов в середине XVII в. упоминает Арсений Суханов (См.: Арсений Суханов. Проскинитарий // Правосл. Палест. сборн. СПб., 1889. Т. 7. Вып. 3. С. 218, 237, 242.).

[9] Кантер А.А. Пророческие Песни в Иерусалимском уставе дониконовской редакции // Мир старообряд-чества. Вып. 4: Живые традиции. (М.: Изд-во МГУ, 1996).

[10] См. ссылку на стр. 5.

[11] Приведем здесь высказывания свт. Иоанна Златоустого и блж. Августина. Так, в беседе на пс. 17 нахо-дим у Златоуста: "Отцы установили, чтобы народ, когда не знал всего псалма, подпевал из псал-ма стих сильный, заключающий в себе какое-либо высокое учение, и отсюда извлекал потребное наставление" (Цит. по изд.: Скабалланович М. Толковый Типикон. (Киев: Тип. Имп. ун-та св. Владимира Акц. о-ва печ. и издат. дела Н.Т.Корчак-Новицкаго, 1910). Вып. 1. С. 170.). В сочи-нении блж. Августина "Исповедь", IX, 7 читаем: "Было установлено пение по обычаю восточных стран, чтобы народ не томился скукою" (См.: Там же. С. 172.).

[12] Это видно из толкования Валсамона на 15-е правило Лаодикийского собора, будто бы запрещающее мирянам участвовать в пении в церкви. По объяснению Валсамона, миряне не должны лишь восходить на амвон и предначинать пение (См.: Кормчая книга. М., 1804. Л. 53; См. также: Книга правил святых апостол, святых соборов Вселенских и поместных, и святых отец / Свято-Троицкая Сергиева Лавра. М., 1992. С. 165.).